Южная Осетия возлагает большие надежды на воссоединение с Россией, так как Северная и Южная Осетии являются единым народом, которые не мыслят своего существования друг без друга, заявил РИА «Новости» экс-спикер парламента и председатель партии «Единая Осетия» Алан Тадтаев.
По его словам, за 15 лет после нападения Грузии на Южную Осетию и признания её независимости в республике изменилось многое, но главным событием, которого ждут осетины, является воссоединение с Россией.
«Большие надежды возлагаются на Российскую Федерацию, так как мы — разделенный народ Южной и Северной Осетии. Мы должны жить в одном политическом и социальном пространстве. У нас очень большие надежды на Российскую Федерацию, и мы ждем каких-то шагов по вхождению Южной Осетии в состав Российской Федерации как единого государства», — подчеркнул он, добавив, что Южная Осетия во все времена являлась пророссийской.
Что же мешает воссоединению? В самой Южной Осетии неоднократно поднимался вопрос о соответствующем референдуме. И что? Россия не хочет принимать Цхинвал, опасаясь обострению отношений с Грузией и Западом? Куда уж там обострять?
Может, проблема гораздо глубже? России не выгодно иметь РЮО в качестве субъекта с военной или экономической точки зрения?
Почему вообще Осетия оказалась разделена? Грузины утверждают, что осетины в Южной Осетии — пришлый народ. Кто прав?
— Осетия была разделена на две части с точки зрения государственного и экономического управления, — напоминает доцент кафедры политического анализа и социально-психологических процессов Российского экономического университета имени Г. В. Плеханова Александр Перенджиев.
— Здесь сыграл фактор Кавказского хребта, который разделяет Кавказ на Северный и Южный. Любые разговоры о том, кто «пришлый» народ, а кто «местный», как говорится, в пользу бедных. Никакие исторические домыслы или обоснования не являются основанием для изгнания или уничтожения тех или иных народов. Есть исторически сложенная данность. А соседей различные «геополитики» пытаются поссорить друг с другом именно на межэтнической вражде.
«СП»: Почему за 15 лет после признания воссоединения не случилось? Москва не хочет окончательно ссориться с Тбилиси? Или иные причины?
— Здесь не всё так просто.
Во-первых, в самой Южной Осетии, прежде всего в элитарно-управленческих кругах, нет полного единства по поводу вхождения в состав России.
Во-вторых, никуда не деваются проблемы в системе управления со стороны официальной Москвы в случае приобретения РЮО статуса субъекта РФ.
В-третьих, в определенных случаях нам необходима поддержка Южной Осетии. Так, например, официальный Цхинвал один из немногих поддержал российскую СВО. А таких стран совсем мало. Кроме РЮО, нас полностью поддержали только Сирия и КНДР.
«СП»: В прошлом году там хотели референдум провести. И вообще, эта мысль периодически всплывает. Что мешает?
— Мешает именно дискуссия внутри самой южноосетинской политической элиты. Предыдущий президент РЮО Анатолий Бибилов, в качестве лидера «Единой Осетии», как раз и формировал процесс вхождения Южной Осетии в состав России. Однако нынешний глава Республики Алан Гаглоев, будучи лидером партии «Ныхас», выступает за то, чтобы не торопиться со вступлением в РФ, а постепенно развивать интеграцию с официальной Москвой.
«СП»: Насколько РЮО нужна России? Или её выгоднее иметь под боком как дружественное государство? В военном плане нам там и нужен плацдарм? Южная Осетия ведь остаётся анклавом, отрезанным горами, через тоннель много войск оперативно не перекинешь…
— Я не сторонник обсуждения вопроса нужна или не нужна нам Южная Осетия. Самое главное, что мы — Россия, нужны РЮО. Нужны в вопросах обеспечения безопасности и экономической поддержки. А жители Южной Осетии для нас — благодарный народ. Например, официальный Цхинвал, единственное государство на постсоветском пространстве, например, в отличие от той же Абхазии, направил свой воинский контингент в зону СВО, сразу же после ее объявления.
«СП»: В каком случае и когда, по-вашему, произойдёт воссоединение?
— В настоящее я полагаю надо идти не по пути включения РЮО в состав России, а формировать политико-общественно-культурный проект «Единая Осетия». Например, я предлагаю, создать Единый совет старейшин общей Осетии. Также создать Единые общеосетинскую Общественную палату и Торгово-промышленную палату, Общеосетинский союз промышленников и предпринимателей, Общеосетинский творческий союз работников культуры. И все-таки объединить муниципальные образования двух Осетий в Единую осетинскую Ассоциацию муниципальных образований. Таким образом, Южная Осетия сохранит свою государственную самостоятельность, но сформирует с Северной Осетий единое политическое, общественное, культурное и муниципальное пространство. На мой взгляд, именно это будет способствовать снижению противоречий в жизни единого осетинского народа.
— Свою роль тогда (в 2008 году — авт.), вероятно, играло намерение Москвы не обострять отношения с ведущими западными игроками, — считает директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций. Михаил Нейжмаков.
— Стоит учесть, что «Пятидневная война» происходила на фоне президентской кампании в США, где уже тогда считалась наиболее вероятной победа Барака Обамы, от которого многие ожидали более компромиссной линии на отношения с Россией. Кроме того, официальная Москва на тот момент стремилась избежать дальнейшего усиления тревожности у других соседей по постсоветскому пространству, которые могли бы опасаться территориальных претензий со стороны России.
«СП»: Как изменилась ситуация после Крымского прецедента?
— Вхождение Крыма и Севастополя в состав России вряд ли приблизили реализацию такого же сценария для Южной Осетии сами по себе. Скорее, как раз в ситуации кризиса вокруг Украины в 2014 году и позднее для Москвы возросло значение ее отношений с другими государствами постсоветского пространства, с которыми на тот момент было можно было выстроить прагматичное взаимодействие, включая Грузию.
Опять же, можно вспомнить публикации того периода, например, в прессе Казахстана, где вхождение Крыма в состав России многие авторы считали прелюдией к территориальным претензиям уже к их стране. Вероятно, для руководства нашей страны это было еще одним дополнительным мотивом, чтобы и к вопросам о перспективах вхождения той же Южной Осетии в состав России подходить максимально осторожно.
«СП»: Что мешает включить РЮО в состав РФ сейчас?
— Если бы Южная Осетия официально вошла в состав России, Москве, например, было бы проще контролировать внутриполитическую ситуацию в этой республике и расходование выделяемых ей финансовой поддержки. В целом же, сохранение статус-кво, когда Южная Осетия находится в орбите России, но не входит в ее состав — это, во многом, отражение ситуации, когда Москва намерена сохранить больше возможностей для выстраивания отношений с Грузией, в том числе, на фоне западных санкций.
«СП»: Они и так считают, что мы оккупируем их территорию…
— В политике крайне редко можно сказать, какой-то фактор будет действовать всегда. Скорее, в российском руководстве могут опасаться, что такой шаг создал бы проблемы в Грузии для тех сил, на прагматичные отношения с которыми Москва рассчитывает — в нынешних реалиях речь идет о «Грузинской мечте».
«СП»: Когда и при каких обстоятельствах, по-вашему, может произойти объединение двух Осетий?
—Вряд ли это произойдет в ближайшее время. Гипотетически, шансы на официальное вхождение Южной Осетии в состав России несколько выросли бы в ситуации, если бы отношения Москвы и Тбилиси длительное время оставались максимально напряженными, без явных шансов на скорый приход к власти в Грузии сил, настроенных на более прагматичное взаимодействие с Кремлем.
То есть, в Грузии произошел бы откат к ситуации до первой победы на парламентских выборах «Грузинской мечты» в 2012 году. При этом, имеет значение и внешнеполитический фон.