Могу предположить, что авантюризм украинских политиков и генералов значительно превышает средний уровень по планете.
Но даже им должно быть понятно, что наступление на Юге в условиях продолжающихся боёв за Бахмут, Авдеевку и Марьинку, а также активности ВС РФ на Купянском направлении (где темпы наступления пониже, но всё равно ВСУ постепенно теряют территорию, а их стратегическое положение ухудшается) — это прямой путь к поражению.
Дело в том, что любое наступление для своего развития и поддержания темпа, требует постоянного притока свежих сил. В нынешних условиях позиционной войны и долговременно-стабильного фронта требование к обеспечению наступления резервами ещё выше. Соединения, находящиеся в первой линии ударных группировок могут исчерпать свой потенциал ещё в ходе прорыва первой линии обороны. А дальше будет вторая, а потом ещё надо будет преодолеть сопротивление подошедших к месту прорыва оперативных резервов ВС РФ.
И всё это в условиях господства в воздухе российской авиации, что отнюдь не облегчает ВСУ задачу на открытой южной местности, тем более сейчас, когда ещё не зазеленели редкие лесопосадки и укрыться на Юге в принципе негде, кроме как в городской застройке. Но привилегия укрываться в населённом пункте принадлежит обороняющемуся. Наступающий должен населённый пункт штурмовать. При этом подавить российскую оборону артиллерией ВСУ также не могут. Россия тотально превосходит Украину и по числу орудий, и по количеству снарядов к ним. До сих пор на разных участках фронта интенсивность стрельбы российской артиллерии от трёх до пяти раз превосходит украинскую.
В таких условиях атака подготовленной, насыщенной войсками, обороны, даже при наличии численного превосходства, является нетривиальной задачей. Пока что численное превосходство в том же Бахмуте позволяет ВСУ только упорно обороняться, ибо полностью нивелируется превосходством российских войск в бронетехнике, артиллерии и авиации.
Да и само численное превосходство ВСУ не такое подавляющее, как было в прошлом году. Кроме того плотность боевых порядков ВС РФ достигла нормальных значений и прорваться в не занятые войсками промежутки уже не представляется возможным.
Бахмут, Авдеевка, Марьинка, Угледар, Купянск постоянно требуют свежих подкреплений на замену утратившим боеспособность из-за высоких потерь частям и соединениям. Украинские же резервы достаточно ограничены. Источники в ВСУ очень неуверенно говорят о группировке в 40 тысяч человек, которую можно назвать стратегическим резервом и которую украинское командование пытается беречь, не раздёргивая по частям. Однако отправка на фронт в качестве простой пехоты элитных частей спецназа свидетельствует о том, что наловленных на улице мобилизованных судорожно не хватает для пополнения несущих катастрофические потери частей и соединений. Таким образом, о возможности серьёзного наращивания стратегического резерва Украиной говорить не приходится — тут сохранить бы имеющиеся 40 тысяч.
Примерно на обеспечение группировки в 40—50 тысяч человек хватит и заявленной Западом к передаче Украине военной техники. Без танков, пушек, БТР, БМП, средств ПВО, хоть какой-то авиации и большого количества разной вспомогательной техники в современном бою любая по численности группировка обречена. Так что количество передаваемой техники имеет значение.
Подчеркну, что примерно на 40 тысяч человек хватит обещанного в целом, но на данный момент западные партнёры передали Украине 20—30% от обещанного (по разным позициям). При этом ситуация с боеприпасами и вовсе критическая. Запад, конечно, обещает миллион снарядов (на 6,5—7 месяцев боёв при сегодняшнем украинском экономном расходовании, если же выйти хотя бы на российский расход, то на два месяца), но пока неизвестно, когда эти снаряды будут и будут ли вообще (их ещё надо произвести или где-то купить).
Безусловно, ещё какое-то количество войск находится в тылу первой линии в качестве тактических резервов. Но они предназначены, во-первых, для замены выбывающих (потерявших боеспособность) соединений, во-вторых, для купирования возможных прорывов. Также солидные группировки находятся в районах Харькова, Сум, Чернигова, Киева, на Волыни. Но они прикрывают возможные направления ударов ВС РФ и ВС Белоруссии, которые Украина не может оставить совсем без прикрытия. Кроме того, периодически эти группировки служат донорами, отдавая отдельные части и целые соединения на участки фронта, находящиеся под критическим давлением ВС РФ.
В такой ситуации, сорокатысячный стратегически резерв, оснащённый западной техникой, требуется Украине для стабилизации фронта после возможных прорывов ВС РФ в районах Бахмута, Авдеевки, Марьинки — Угледара или Купянска — Северска, а также для создания нового фронта, в случае если Россия нанесёт удар по Харькову, Сумам или Киеву. Находящиеся в этих районах силы ВСУ могут только завязать бой и замедлить продвижение ударных группировок, но для их остановки и формирования полноценного фронта потребуется использование стратегического резерва.
Как ни изгаляйся, а войск для стратегического наступления Украине не хватает. Тем не менее США требуют наступать. Зеленский же и его генералы хоть и тянут время, ссылаясь на реально существующую нехватку тяжёлого вооружения и боеприпасов, от наступления в принципе не отказываются. Наступление является символом, в том числе и даже в первую очередь, украинской пропаганды.
Как уже было сказано, в условиях нехватки абсолютно всех ресурсов, успешное наступление было бы чудом, а катастрофа, растративших свои резервы в бесплодных попытках наступать ВСУ, закономерностью. Ранее я уже писал, что США, настаивая на наступлении явно пытаются получить хоть какую-то определённость. Пусть даже Украина потерпит окончательное поражение, но состояние разорительной войны, дестабилизирующей европейских союзников США должно быть закончено.
При этом Вашингтон не был бы Вашингтоном, если бы ждал у моря погоды и не пытался бы само поражение обратить в победу или по крайней мере в ничью.
Мы опять-таки много раз обсуждали проблему желательного для США вовлечения в конфликт с Россией Польши, Прибалтики и Румынии. Прибалтика, с большой долей вероятности, выступит вместе с Польшей, поскольку проигрыш Варшавы будет означать также и вынужденную сдачу НАТО прибалтийских стран. Держать этот плацдарм без Польши просто невозможно. Мы также фиксировали нежелание поляков и румын вступать в боевые действия с Россией по украинскому стандарту — без поддержки остального Запада. Однако параллельно мы говорили о том, что катастрофа Украины жёстко поставит и перед Бухарестом, и перед Варшавой вопрос об установлении контроля над территориями, которые Румыния и Польша считают исторически своими землями (Галиция, Волынь, Северная Буковина, Бессарабия).
Румынская активность в Молдавии, недвусмысленные высказывания польских политиков по поводу Галиции и активизация румынских националистов — сторонников восстановления «Великой Румынии» в границах до 1940 года, дают США надежду на то, что при определённых условиях как Польша, так и Румыния введут войска на часть западных украинских территорий. После этого США постараются организовать их столкновение с Россией и начало войны.
Такая война будет коренным образом отличаться от текущей. Сейчас мы имеем Украину, воюющую с Россией за интересы США, и Европу, вынужденную поддерживать союзника. Но Польша, Румыния, Прибалтика — страны ЕС. Их война будет войной Европы, а США станут союзником, поддерживающим Европу. Таким образом, Вашингтон не без оснований надеется добиться очередной антироссийской консолидации Европы и усиления её зависимости от себя, а также получения свободы рук на китайском направлении.
Спросите, причём здесь украинское наступление и как оно может помочь реализации планов США?
Если Украина попытается сохранить резервы и займёт чисто оборонительную позицию, то не исключено, что ей удастся, отступая, удерживать фронт, вплоть до Збруча. То есть катастрофа, после которой становится закономерным ввод польских и румынских войск, может наступить слишком поздно: прорвавшиеся за Збруч российские части займут территорию Западной Украины раньше, чем румыны с поляками успеют среагировать.
Если же Украина израсходует все свои резервы в наступлении ещё на левом берегу Днепра, то после краха фронта ей будет больше нечем его стабилизировать. В то же время для форсирования Днепра и взятия крупных городов (Одессы, Николаева, Херсона, Запорожья, Днепропетровска, Киева и нескольких более мелких правобережных областных центров) потребуется определённое время. Как потребуется время и для перегруппировки российских войск, подтягивания тылов и т. д. перед окончательным наступлением на правом берегу. Это будут один или два месяца, когда катастрофа Украины будет уже явной, но взять под контроль всю её территорию Россия ещё не сможет.
Это идеальный момент для ввода польских и румынских войск, в том числе и «по просьбе» уже бегущего на Запад украинского правительства. Когда «в вагоне Директория, под вагоном территория», подобного рода решения принимаются легко и непринуждённо.
Собственно для этого, для ускорения процесса распада и придания ему интересующей США управляемости, украинское наступление и необходимо американцам. Больше оно никому никакой пользы принести не может.
Ростислав Ищенко